Материал опубликован 6.02.2008
Пятьдесят лет спустя Бобби Чарльтон рассказывает корреспонденту «Манчестер ивнинг ньюз» Стюарту Матиесону о своем чувстве вины перед погибшими друзьями. Он до сих пор не может понять, почему он остался цел, а другие парни остались лежать на обледеневшей взлетной полосе.
В страшной мюнхенской катастрофе Бобби Чарльтон не получил серьезных ранений. Несколько ссадин и сотрясение мозга заставили его провести некоторое время в больнице, но он говорит, что горькое чувство вины преследует его до сих пор.
20-летний парень тогда только-только влился в команду и начал все чаще выходить на поле в основном составе «малышей Басби». За пять дней, предшествовавших аварии, молодая команда успела дважды насладиться тем успехом, который мог бы сопутствовать ей долгие годы.
В субботу, 1 февраля 1958, «Юнайтед» встречались на «Хайбери» с «Арсеналом» и, в типичной для себя манере, обыграли «канониров» со счетом 5-4.
5 февраля им пришлось скрестить шпаги с «Црвеной Звездой» в рамках Европейского Кубка. Трудовая ничья со счетом 3-3 вписала еще одну красочную страницу в историю того фантастического состава «Юнайтед».
«На самолет мы сели в прекрасном расположении духа», - рассказывает сэр Бобби.
«В салоне не умолкали разговоры, постоянно звучали шутки, слышались взрывы смеха, а наши картежники уже крепко взялись за дело».
«Мы летели домой, рассчитывая на очередной теплый прием – мы снова возвращались героями-победителями!».
«Юнайтед» необходимо было как можно быстрее добраться до Англии, так как по новому правилу, установленному секретарем Английской Лиги Аланом Хардекером, все команды, проводившие матчи в Европе, обязаны были вернуться в Англию как минимум за 24 часа до начала их следующего матча в местном чемпионате. А «Юнайтед» как раз предстояло встретиться с «Вулверхэмптоном», соперником в борьбе за титул, на «Олд Траффорд» уже в субботу.
«Безусловно, Хардекер считал, что это пойдет на пользу английскому футболу и важные матчи чемпионата перестанут оставаться в тени европейских баталий», - добавляет Чарльтон.
«Хотя было мнение, что он просто пытался как можно сильнее усложнить жизнь человеку, который дерзко заявил, что сможет бороться и на этом новом футбольном фронте».
«Юнайтед» пришлось в спешке собираться домой.
«Хотя я летал нечасто, но я сразу заметил - с этим самолетом что-то не так. Меня удивило, что ему требовалось очень много времени для отрыва от земли. Помню, когда еще летели в Белград, и самолет только поехал по взлетной полосе, я подумал: «Что ж он так долго едет?».
«Именно поэтому я не стал сильно волноваться, когда в Мюнхене нам дважды не удалось взлететь».
«Когда мы вернулись в терминал попить кофе, пока механики осматривали самолет, ребята все еще были в хорошем настроении»
«Вообще, те наши попытки взлететь в Мюнхене сильно отличались от того, к чему мы привыкли, потому что жутко валил снег, и вся взлетная полоса была в слякоти. В наши дни они бы все это убрали за пару минут. Но даже тогда я не чувствовал никаких опасений. В самолет я садился все еще довольный вчерашней игрой, как и всякий молодой человек, который знает, что дела его идут лучше некуда».
«Потом мы снова поехали по взлетной полосе, но капитан выключил мотор и сказал: «Надо еще раз вернуться». Они не говорили ни о каких технических неполадках, но мы и так уже начали догадываться».
«Мы так и остались на самолете – просто сидели, разговаривали, кто-то играл в карты. Тут капитан сказал: «Попробуем еще раз». Позднее, я узнал, что кто-то из ребят занервничал и даже стал пересаживаться. Но я что-то не помню свободных мест в салоне, поэтому мы с Дэннисом Вайоллетом сели на свои места».
«Все ведь доверяют авиакомпаниям. Они знают, что они делают. Знают, как все наладить. Только оказалось, что не совсем. Мы сделали еще одну попытку взлететь, потом нам пришлось еще ждать и, наконец, нам объявили, что неисправность устранена».
«Во время третьей попытки мы всё ехали и ехали, и мне показалось, что это слишком долго даже для такого самолета. И тут я понял, что сейчас произойдет. Кажется, это поняли и остальные. Все в салоне замолчали. В иллюминатор я увидел забор, в который мы врезались через секунду. Он просто упал, и стало понятно, что будет дальше. Мы просто постарались пригнуться и я, если честно, ничего больше не помню, только страшный скрежет. И никаких криков»
Чарльтона выбросило из самолета вместе с креслом, к которому он был пристегнут. Он пролежал без сознания около 10 минут.
«Почему это случилось? Может, мотор отказал? Разные мысли успели посетить меня тогда», - вспоминает он.
«Пилот очень хотел поскорее вылететь, и в итоге он так и не смог этого сделать. Почему обязательно нужно было лететь в буран? Потому что Мэтту нельзя было нарушить правило Лиги? Мы все знаем, что он потом долго винил себя за случившееся».
«И мы точно так же знаем, что «Манчестер Юнайтед» был всем для него, и никто из команды не сомневался, что этот человек сделает все, чтобы вместе с ним мы смогли пережить самое лучшие моменты наших жизней».
«Когда я увидел Мэтта, лежащего на взлетном поле и стонущего от боли, я сразу укрыл его своим пальто».
Чарльтон почти не получил повреждений в той аварии, но даже через 50 лет он с трудом заставляет себя вспомнить о том, что случилось там, на взлетной полосе.
«Оказалось, что у меня было сотрясение мозга и все. Видимо, я просто ударился головой, потому помню всё, как во сне», - рассказывает он. «Я не понимал, что происходит. Я смотрел по сторонам и видел такое, что словами не опишешь».
«Потом я услышал сирены и другие звуки, понял, что они спешат на помощь, и подумал: «Они должны помочь, не нужно им мешать».
«В тот момент я просто не понимал, что произошло, и только потом я узнал о том, что Харри Грегг героически вернулся в тот самолет и помог выжившим выбраться».
«Билла Фоулкса, Грегга и меня увезли на каком-то мини-грузовчике прямо в больницу. Мне сделали укол, от которого я сразу уснул и проснулся только на следующий день».
Проснувшись после суток сна, 20-летний парень начал осознавать, что произошло.
«Только тогда у меня в голове начала проявляться картина аварии», - добавляет он. «К тому же, вспомнить обрывки мне помог немецкий парень, который лежал в соседней койке. В моей палате было всего две кровати, поэтому остальных наших я не видел».
«Немец сказал мне, что очень сожалеет о случившемся. Я спросил, нет ли у него газет, и он дал мне одну. Там была фотографии обломков самолета, и в заголовке было что-то про катастрофу»
«Внезапно мне захотелось до мелочей узнать все, что произошло, кто пострадал, а кто нет. Тот парень мне просто перевел всю статью».
«Я сразу спросил про тех людей, которые были мне особенно дороги – про Томми Тейлора, Дэвида Пегга, Эдди Колмана. Мы все были большими друзьями. Я проводил с ними столько времени… Томми и Дэвид жили недалеко от меня, и мы все были из шахтерских семей. Томми был из Барнсли, а Дэвид – из Донкастера, и их родные работали в угольных шахтах, как и мои. Благодаря этому мы и подружились. На Рождество я часто ездил к Эдди, и уже привык отмечать праздник с его семьей в Солфорде».
«Мы были такими близкими друзьями, и когда тот немецкий парень сказал мне, что они все погибли, я просто не мог понять, почему именно меня отбросило на
«Как такое могло случиться? Как я мог видеть, что со мной абсолютно все в порядке, когда мои друзья мертвы? Почему все случилось именно так?».
«Я вспоминаю об этом каждый день. Я ни разу я не думал о том, что мне повезло – какая уж тут удача? Я просто задаю себе один и тот же вопрос: почему я вообще не пострадал, а они погибли?».
«И знаете, меня гложет чувство вины. До сих пор, даже сейчас, когда я говорю об этом».
После Мюнхена Бобби стал играть ведущую роль в «Манчестер Юнайтед». До катастрофы у него было не так много возможностей проявить себя. Но, когда целая группа основных игроков погибла, Чарльтон стал регулярно играть в основе.
«В моей карьере началась новая эра. Я больше не был новичком, не был подростком. Началась настоящая работа. После аварии все стало серьезно», - рассказывает сэр Бобби.
Чарльтон даже думал бросить футбол после катастрофы, но любовь к игре не дала ему завершить карьеру.
«После аварии я, как и некоторые другие парни, сказал, что не хочу больше играть».
«Но вряд ли те мои слова можно было воспринимать серьезно. Из Мюнхена я вернулся домой и просто целыми днями ничего не делал».
«Но я не смог находиться долго в таком состоянии. Мне сказали, чтобы я не торопился с возвращением в футбол, чтобы был уверен в своей моральной готовности, прежде чем приходить в «Юнайтед». Но мне надоело сидеть, сложа руки. Легче мне от этого не становилось. Я ведь по-прежнему был футболистом. Я решил, что если я хочу, чтобы все вернулось на круги своя, то мне и самому надо вести себя как обычно. Так что как только голова зажила, я уже был на поле».
«Поначалу атмосфера мне казалась странной, но зато футбол на меня действовал лучше всякой терапии».
«Я вернулся в игру в марте, и с тех пор не останавливался. Я забил несколько мячей, и благодаря этому, а еще из-за того, что все стали наблюдать за «Юнайтед», меня вызвали в сборную».
«Я, конечно, не ждал такого раннего приглашения. Не успел я оглянуться, как ощутил себя играющим на самом высоком уровне».
Собранные по кусочкам «редз» удивили всю футбольную общественность, выйдя в финал Кубка Англии 1958 года, где они, к несчастью, уступили «Болтону». В следующем сезоне они заняли второе место в чемпионате после «Вулвз». Но, после этого продолжать маскировать потерю ключевых игроков стало невозможно, и «Юнайтед» дважды завершили сезон на 7 месте, потом скатились на 15 и, наконец, в 1963 году – на 19.
Однако в том же году им удалось выиграть и свой первый трофей после мюнхенской катастрофы – Кубок Англии. В финале на «Уэмбли» манкунианцы обыграли «Лестер» со счетом 3-1.
«После катастрофы все думали, что мы вылетим из чемпионата, и наше будущее погрязнет во мраке», - добавляет Чарльтон.
«Время было по-настоящему непростое, но «Манчестер Юнайтед» - это клуб не того калибра, чтобы просто сдаться. Никто бы не позволили нам это сделать. Да и мы не собирались. Нам даже в голову не приходило, что тот момент мог стать началом конца для «Юнайтед».
«Так или иначе, мы знали, что клуб восстанет из пепла. Мэтт Басби сказал, что на это уйдет пять лет. После той победы на «Уэмбли» я был уверен – все будет хорошо».
К данному материалу пока не оставлено ни одного комментария.