Майкл проводит рукой по правой ноге, показывая заднюю поверхность бедра, и вспоминает свою профессиональную карьеру, ход которой изменил один роковой матч в Лидсе 13 лет назад.

12 апреля 1999 года. Звезда Майкла Оуэна только взошла в футбольном мире после его чудесного гола в ворота сборной Аргентины на Чемпионате Мира 1998 года и успешного второго сезона в «Ливерпуле», когда успех был омрачен тяжелой травмой, полученной на «Элланд Роуд».

«Есть три мышцы задней поверхности бедра, и одна из них у меня полностью разорвана», - рассказывает Майкл, поднимая ногу вверх и демонстрируя свою травму. «По сути, я бегаю с двумя такими мышцами на правой, и тремя – на левой ноге».

«Та травма, возможно, изменила всю мою карьеру. Уже в 19 лет я был подвержен большому риску».

«Все специалисты говорят одно и то же. Начинаешь с одной травмы, залечиваешь ее и получаешь новую, затем начинаются проблемы с пахом, двойная грыжа, и в итоге – вот это».

Оуэн говорит о травме бедра, которая оставила его вне игры с начала ноября прошлого года. В этом сезоне он сыграл лишь четыре матча, но три его гола пополнили его «копилку» и прекрасную личную статистику. Оуэн забивал в каждой третьем матче за «Манчестер Юнайтед» (при этом только в 17 из 52 матчей он появлялся в стартовом составе), а ведь многие были удивлены тому, что сэр Алекс подписал его в 2009.

Летом того года Оуэн пришел свободным агентом. Тогда он упорно искал себе клуб и пытался убедить всех, что он не так подвержен травмам, как многие считали.

Однако, разорванная задняя поверхность бедра в финале Кубка Лиги в 2010 году и, как следствие, пятимесячное лечение, говорят нам сейчас об обратном, так сильно напоминая о травме, полученной им чуть более десяти лет назад.

Оценить карьеру Оуэна всегда непросто. Успешная? Несомненно. Он выступал за величайшие в мире клубы, получил «Золотой мяч» в 2001 году и является четвертым лучшим снайпером в истории английской сборной с 40 мячами, что на девять меньше, чем у Бобби Чарльтона.

Но его карьера могла быть одной из самых успешных, и Майкл это знает.

«Предположим, что от Кубка Мира и до сегодняшнего дня моя карьера прошла бы без травм. Каким бы футболистом я стал?, - задает он риторический вопрос, - Несомненно, если бы не все эти травмы, я бы стал лучшим бомбардиром сборной Англии на все времена».

«На свою карьеру я смотрю как все, спрашивая себя: «А что бы было, если бы…?»

«Я разочарован тем, что лечение, которое доступно сейчас, не было доступно 14 лет назад, когда я в нем так нуждался с той травмой. Сегодня в «Юнайтед» мне бы сделали операцию, и я бы был как «новенький». Я бы просто забыл, что у меня была травма. В то время об этом даже не мечтали».

«Кто-то считает, что именно травмы загубили мою карьеру. Мне же самому кажется, что в юности я был исключительным футболистом, за что и поплатился впоследствии».

«В 15 лет я уже играл за сборную Англии до 18 лет, в семилетнем возрасте я играл за команду до 11 лет в чемпионате графства. Я всегда опережал собственное развитие».

«Когда мы вместе со Стивеном Джеррардом пробивали себе дорогу в «Ливерпуле», в свои 14 лет он был просто потрясающим игроком, но не выдерживал тех нагрузок. Тот недостаток позже стал его самым большим преимуществом. Тогда он не мог играть постоянно, но затем окреп, и даже сейчас, в поздние годы своей карьеры, он играет намного больше меня».

«Я всегда был готов играть, а ума у меня было не меньше, чем у моих партнеров по команде. Я был прекрасно подготовлен, несмотря на свой возраст, но сейчас вынужден за все это платить».

«Черт подери! Когда Жерар Улье говорил, что мне нельзя играть каждую игру, он добавил, что я закончу в 30 лет. Скорее всего, он был прав, не так ли? Однако часть меня считает, что я был самым счастливым человеком на свете. «Ливерпуль», «Реал», «Ньюкасл», «Манчестер Юнайтед». Почти 90 матчей и 40 голов за сборную Англии. Мне больше не нужно работать. Я не так уж и невезуч!»

«За «Юнайтед» я отличился хет-триком в Лиге Чемпионов, забил гол «Астон Вилле» в финале Кубка Лиги, победный гол в ворота «Сити» в добавленное время, а также последний гол чемпионского сезона (в матче с «Блэкпулом»). У меня были чудесные моменты в этом клубе, но этот сезон стал для меня настоящим кошмаром с этой травмой!»

Оуэн сидит в комнате отдыха конюшни «Мэнор-Хаус», которой он владеет вместе с Эндрю Блэком, своим деловым партнером. Она располагается в Малпас, живописной деревушке на границе Чешира и Уэльса. Это беззаботное местечко в получасе езды от Нортопа, где Майкл живет с женой Луизой и детьми.

Ряд извилистых сельских дорог ведут нас к дому, где живет Том Даскомб, тренер лошадей. Во дворе под полуденным солнцем бездельничают три немецких коротко-стриженных пойнтера.

Среди скаковых лошадей, высунувших головы из своих денников, стоящих в два ряда на чистой лужайке – победитель скачек в Аскоте Браун Пантер, конь Майкла Оуэна, и Суитчаруни, лошадь Уэйна Руни.

Конь Кьюбан Таш принадлежит сразу нескольким игрокам «Юнайтед» прошлого и настоящего – Полу Скоулзу, Майклу Каррику, Джону О’Ши и Тому Клеверли, которые являются клиентами этой конюшни, насчитывающей сейчас 90 лошадей.

Фергюсон тоже является страстным любителем скачек.

С одной стороны стоит гостиница для работников конюшни, далее расположен ветеринарный комплекс, в котором даже есть бассейн.

«В Европе, а может даже и в мире, не так много дворов с подобными условиями», - говорит Даскомб. Если б только подобные медицинские возможности существовали в то время, когда Оуэну они были так нужны.

32-летняя «звезда» «Юнайтед» и Блэк вложили в свое дело миллионы, но Оуэн в нем не ради денег.

Он любит скачки, лошадей и собственную вовлеченность. Поэтому форвард, славящийся своим хладнокровием, вдруг заплакал, когда его Браун Пантер победил на июньских Королевских скачках в Аскоте.

«Я чувствовал себя так, будто мой сын или кто-то из родных добился особенных успехов, - говорит он, - Меня охватило чувство радости, хотелось кричать, как будто сам что-то выиграл или забил гол».

«Думаю, многие удивились, потому что они не представляют, какого это стоило мне труда».

«Никто не знает, что меня связывает с этим конем. Его мать тоже принадлежит мне, а в нашей конюшне живут его братья. Я видел, как мой конь появился на свет.»

«Обкатывать, класть седло коню на спину, подбирать ему жокея – всему этому я учился. Чтобы потом увидеть, как он выигрывает такую большую награду. Хотя я поначалу и не думал, что он у меня будет скакуном».

«Люди вкладывают миллионы, чтобы выиграть Королевские скачки в Аскоте. Но мне удалось вырастить чемпиона. Случай на миллион. Это невероятно. Очевидно, что мне дико повезло!»

Скачки смогли открыть другую сторону Майкла Оуэна. Сегодня ему выражать свои мысли намного проще, чем впечатлительному юноше, который сомневался в этом мире и постоянно ссорился со своей семьей. Он постоянно делится своими мнениями в Twitter.

«Порой боишься сказать что-либо лишнее, потому что потом это может разлететься среди людей, но здесь я могу расслабиться и встретить единомышленников».  

«Если посмотреть на любого, кто находится на вершине своей карьеры, в нем есть что-то странное. Некоторые известные музыканты имеют свои странности, не так ли? Это еще слабо сказано. Им нужно быть одержимыми, крепкими и психологически прочными как сталь».

«Моя жена считает меня немного странным. Я чересчур спокоен и не особо ярко выражаю свои эмоции. Когда Брайн Пантер прибежал первым, у меня пробежала слеза. Не думаю, что за 20 лет я когда-либо еще плакал».

«Когда я был на пике своей карьеры, у меня было намного больше «заскоков». Моя жена считает, что сейчас я стал мягче. Она говорит, что несколько лет назад со мной было тяжело жить».

«В игровые дни я был очень раздражительным. Она могла уйти в другую комнату, потому что я мог бросать вещи по квартире. Я был очень злым. И меня был неустойчивый характер».

«Мне казалось, что мое поведение было вполне адекватным, но я срывался на самых близких мне людях. Даже моя мама попадала «под раздачу». Но с отцом я не мог себе позволить так себя вести, потому что его я пытался впечатлить своей игрой больше всех».

«В юные годы я был немного закрытым, потому что в столь юном возрасте тяжело находиться под всеобщим вниманием. Если ты бомбардир, то ты должен вести себя правильно. Не каждому дано забивать столько голов».

«И это была не актерская игра. Это был я. Абсолютно серьезно. Я был кем-то, кого эти люди никогда бы не поняли».

«Конечно, в тот момент ты осознаешь, что ведешь себя нахально и самодовольно, но я знал, что должен стать футболистом, ещё когда мне было семь или восемь. Не то, что бы я хотел им быть, нет, я знал, что им буду. Ничто меня особо не удивляло тогда».

«Даже когда я забил тот гол Аргентине. Я вернулся и сказал: «А что вы еще от меня ожидали?». Я лично ждал от себя только этого. Если ты не считаешь, что сможешь чего-то добиться, то никогда этого и не добьешься».

Оуэн очень трепетно относится к скачкам. Так же трепетно, как и к истории со своими травмами. Последнее, чего он хочет, это быть старым профи, доигрывающим карьеру в поисках дальнейшего жизненного пути вне футбола.

 «Когда моя карьера игрока завершится, я не стану бросать то, чему отдал полжизни,  - говорит Оуэн, который уже начал тренерские курсы, - Если наше дело будет приносить хороший доход, это будет отлично. Но я хочу остаться в футболе и после окончания карьеры».

«Я никогда не думал, что наше с Блэком дело станет столь успешным. Когда он приобрел первые акции, я решил присоединиться и поднять бизнес на новый уровень. Но до сих пор это не поменяло в корне мою жизнь».

«Футболистов часто критикуют за отсутствие планов на будущее и депрессии из-за того, что они теряют любимую работу слишком рано».

«Если такое и случается, то встает вопрос: «Разве такие вещи не отвлекают тебя от самого футбола?». Ты не сможешь выигрывать, как бы ты не старался. Либо ты глупый футболист, не думающий наперед, либо ты недостаточно сконцентрирован на футболе. Я до сих пор, как мне кажется, провожу 5 процентов своего времени здесь, 20 – с семьей и все 60 – на тренировках».

Даскомб видит другую сторону Майкла. Они общаются каждый день, а здесь в конюшне встречаются каждые две недели.

«Он всегда очень взволнован», - говорит он, - «Даже когда у нас случаются самые незначительные победы, неважно, выигрывает ли его лошадь или другой наш скакун».

«Два года назад в марте мы с ним обедали здесь, и в нашем первом забеге мы выиграли большую гонку в Лингфилде. Он стоял здесь и смотрел прямую трансляцию по «Sky», а по окончании танцевал и обнимал меня. Он любит скачки. Это его большая страсть».

Нападающий «Юнайтед» уже через две недели вернется к тренировкам. Это значит, что он может сыграть в манчестерском дерби 30 апреля, что должно внушить страх в болельщиков «Сити», которые до сих пор не могут забыть его мяч на последних минутах добавленного времени на «Олд Траффорд» в сентябре 2009 года.

Этим летом Фергюсон продлил с Оуэном контракт на год. Нет никаких гарантий, что он сделает это еще раз.

«Не думаю, что я буду играть так же долго, как Гиггз, - говорит Майкл, - но хочу поиграть еще два-три сезона».

«Я не просыпаюсь утром с болью в коленях или ахиллах. Мне не требуется полчаса, чтобы встать с кровати, на что жалуются некоторые зрелые игроки. Ничего такого у меня нет. Но когда я получаю травму, это просто какое-то несчастье, длящееся три-четыре месяца, не меньше».

«Пока я востребован на высоком уровне, я буду играть. Однако, не все в моих руках. Я буду ждать того, что скажет тренер».

«Мы с ним это обязательно обсудим. Если он решит не продлять соглашение, то я все равно буду стараться играть на высоком уровне. Я бы не хотел покидать Премьер Лигу, но хочу остаться игроком топ-уровня и, возможно, рассмотрел бы зарубежные чемпионаты. У меня четверо детей, и все они учатся в местной школе. Здесь есть о чем серьезно подумать».

«У меня есть пара идей чем мне заняться после завершения карьеры, и работа на телевидении одна из них. Гари Невилл стал глотком свежего воздуха на нашем ТВ и почти вдохновил меня на это. Теперь я с удовольствием смотрю обзоры между таймами. Гари очень интересно слушать, и он действительно вносит что-то новое».

Варианты, как видите есть. Но абсолютно точно, Оуэн еще не готов повесить свои бутсы на гвоздь.

Перевод: Дмитрий Захаров / ManUtd.ru